Витязь на распутье: российские исследования памяти на рубеже 2010–2020-х годов

Аннотация

В статье приводится анализ развития memory studies в России с 1980-х по сегодняшний день, определяется степень его связи с такими исследовательскими направлениями, как устная история, новая имперская история, новая интеллектуальная история. Ключевой вопрос для авторов – как в условиях «мемориального бума», повышенного общественного внимания к «сложным вопросам прошлого» – Великой Отечественной войне и политическим репрессиям в СССР – происходит переопределение профессиональным сообществом историков России своей роли в пространстве публичных дискуссий. В качестве материала для анализа выбраны несколько книг об исторической памяти и исторической политике, изданных в последние годы на русском языке.
Особый акцент делается на анализе трех книг: «Неудобное прошлое: Память о государственных преступлениях в России и других странах» Николая Эппле; «Памятник и праздник: этнография Дня Победы» (ред. Михаил Габович); «Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы. Акторы, институты, нарративы» (ред. Алексей Миллер и Дмитрий Ефременко). Выбранные книги, на наш взгляд, ярче всего показывают, как происходило переопределение профессиональным сообществом историков России своей роли в пространстве публичных дискуссий. Используя метафору «витязя на распутье», мы хотим показать, что перед нами три модели не только академической дискуссии о подходе к memory studies, но и перехода исследователей в позицию акторов исторической политики.
На основе анализа этих книг можно выделить характеристики, которые определили роль историков, занимающихся проблемами памяти, в пространстве публичных дискуссий к началу 2022 года: 1) выход memory studies за пределы академического сообщества в более широкий общественный контекст, вследствие чего происходит переход от истории памяти к публичной истории, а сами авторы обсуждаемых работ из аналитиков превращаются в участников формирования исторической политики; 2) появление больших коллективных проектов, которые позволяют охватить обширную географию памяти и тем самым зафиксировать и показать значимость локальной специфики коммеморативных практик; 3) преодоление замкнутости рефлексии о памяти в рамках национальных границ и формирование компаративистских исследований; 4) отказ от поиска универсальной модели памяти и признание внутренней дифференцированности поля.

Статья на русском языке